— Ориджинал. Учитель/ученица. Скрытие отношений, спонтанный секс в незапертом кабинете, боязнь того, что кто-то придет, спрятанные за высоким воротником засосы.
около 1900 слов
Я ничего не понимала в геометрии. Он понимал. Так даже к лучшему. Мне не надо было искать повода, чтобы быть с Ним подольше. Пусть считает меня бестолковой, ведь я и правда не очень умна, особенно рядом с Ним. Он… Когда мы пришли к Нему, было немного страшно. Еще бы. Единственный мужчина-учитель на всю школу. Даже физкультуру у нас вела женщина. Ходили слухи, что она лесбиянка и время от времени спит со своими ученицами. По школе, вообще, много слухов ходило. Их обычно распространяла наша уборщица. Только о Нем она боялась говорить. Он казался каким-то демоном. Всегда приходил раньше всех. Всегда в строгом костюме. Всегда прямой, точно палка. И куда бы мы я ни отводила взгляд, мне всегда казалось, что Он смотрит только на меня. Впрочем, нам всем так казалось. Он не был особенно красивым. Но было в Его внешности что-то такое притягательное. У Него были резкие грубоватые черты лица, точно расчерченные по линейке, а потом вырезанные в камне. Он сам был точно собран из разных геометрических фигур, причем квадратов и треугольников было больше, чем окружностей и овалов. Большинство моих одноклассников боялось Его. Да чего там говорить, я и сама боялась Его класса до 9, наверное. А потом… Я не знаю, что потом изменилось. Может, я стала другой, может, Он стал чуть мягче. Но мне показалось, что за Его угловатой внешностью и хриплым вечно недовольным голосом я вижу, слышу что-то важное, существенное. Что-то, что невозможно выразить словами.
Я пыталась, хотя это и было очень трудно, не доставать Его своей внезапной любовью: я не закидывала Его письмами, не ждала, волнуясь, у двери, не писала пламенные стихи про любовь, которая сжигает мою кровь. Хотя вру. Писала, конечно. Где-то в своем тайном дневнике, который никогда не перечитывала. А если пыталась – сгорала от стыда и отвращения к самой себе. Черт возьми, как же это было пошло, но я не могла по-другому. Если бы я рассказала кому-нибудь… Мама бы прочитала лекцию о целомудрии и воспитанности девушки, друзья бы нашли тысяча и одну причину для шуток. Страницы дневника были молчаливы. А мне нужно было хоть с кем-то поделиться, рассказать о том, что мне снилось по ночам, о том, что я мечтала, на полном серьезе мечтала, пригласить Его к себе домой или, что было бы лучше всего, провести с Ним выходные. Или всю жизнь. Но это уже совсем из области фантастики.
Вечер. Где-то около семи часов. Но за окном уже было совсем темно, потому что зима. Я сидела за партой, записывала что-то в дневник, чтобы как-то избавиться от напряжения, прокатывающегося дрожью по пальцам и сводившего шею. Дверь скрипнула. Он зашел в кабинет. Небрежно бросил пиджак на спинку стула.
- Ну что? Ты готова? - Он был необычайно весел.
Я боялась пошевелиться, боялась неловким движением выдать свое возбуждение. А он провел ногтем по стоечке накрахмаленного воротника и, отбросив назад светлые тонкие волосы, наклонился прямо ко мне, так что я чувствовала его дыхание и плечом чуть не касалась его груди.
- Всегда готова! – я попыталась глупо пошутить, но во рту все пересохло.
Я уставилась в окно, за которым снежинки прилипали к стеклу и оседали на подоконник. На улице было холодно, а мне жарко. Хотелось распахнуть окно и выпрыгнуть вниз, заорав, что птицы не летают, как люди. Там, кажется, было по-другому. Неважно. Я хотела высунуть на улицу голову, подставить горячие щеки под снежинки, что, тая, стекали бы, как слезы. Все-таки иногда я бываю до тошноты сентиментальной. Особенно с Ним.
Он тронул меня за плечо.
- О чем замечталась?
- О вас, - спонтанно призналась я и тут же неловко рассмеялась. Сдавленно. Глупо. Отвратительно.
Он усмехнулся и сел рядом со мной. От Него, как всегда, пахло ментолом и мятой. Я сходила с ума от этого запаха. Я даже купила себе мужской одеколон и обрызгивала свою подушку. И засыпала со сладкими мыслями о Нем, а просыпалась, обнаруживая свою руку глубоко в трусах. Слушая, как за стеной мать смотрит какую-нибудь программу про здоровье с навязчивой Еленой Малышевой, краснея, кусая губы, как дешевая порноактриса, я гладила себя по промежности, пока пальцы не становились мокрыми и липкими, мне бы хотелось, чтобы это были Его пальцы.
Я не знаю, зачем я об этом вспомнила, потому что вот сейчас, когда он был так близко, я не могла ни о чем связанно думать. Только выдохнула, наверное, слишком резко и шумно.
- Что такое? – Он взял мою руку, а у меня мурашки побежали по коже.
- Все хорошо, - я улыбнулась как можно более беспечно. Но руку не отнимала.
- Тогда давай доставай работу, посмотрим, что там у тебя не получается.
А да. Геометрия. Честно говоря, я уже забыла, зачем сюда пришла. И, порывшись в своем рюкзаке, поняла, что забыла и тетрадь, в которой якобы собиралась что-то записывать. Ага. Или бессмысленно рисовать сердечки на полях. Как же это все. Черт. Сказать, что я забыла тетрадку – выдать себя с головой. Я все еще рылась в портфеле.
- Хватит там копаться. Ты отнимаешь мое время.
- Я забыла тетрадь, - промямлила, как жалкая пятиклассница. Он и посмотрел на меня, как на пятиклассницу. Снисходительно и насмешливо.
- Ну и что нам тогда делать?
Он улыбнулся и плавно провел пальцами по своим волосам. Я растерянно взмахнула руками, случайно коснувшись его брюк. Замерла, положив ладонь на его колено.
- Что ты? – спросил Он, хмуря брови.
Я вдруг поняла, что лучше умру, чем отпущу Его сейчас.
- Я люблю вас, - тихо сказала, пристально глядя в гладкую поверхность парты. Как будто на ней были написаны слова, которые я, вообще-то, обещала себе никогда не произносить вслух. Особенно Ему. Но сказала. И чувствовала, что мое сердце камнем ухнуло куда-то в пропасть. И стало до смешного все равно. Неотвратимо. А значит, мне нечего было терять.
- Наташенька, - он улыбнулся, пытаясь нацепить на лицо маску доброго наставника. Ему это не шло. И я, ничего не говоря больше, просто поцеловала его.
- На…та…ша, - пробубнил Он, пытаясь оторвать меня от себя, я залезла к нему на колени, вцепилась зубами в Его губы, пальцами – в волосы. Целовала его жадно, безрассудно и горячо, ерзала на Нем, как девочки из японских порномультиков, которые с утра до ночи крутил по компьютеру мой брат. Как-то я случайно застукала его, когда он яростно надрачивал, сопя и тужась, как беременный носорог, так что потом я еще долго не могла смотреть на него без пошлого гигиканья. Вряд ли сейчас я выглядела лучше, но мне было как-то все равно. Я схватила воротник Его рубашки, царапая длинными ногтями Его затылок и шею. Он, конечно, отпихивал меня, но с каждым разом все слабее и все менее убедительно. И я чувствовала, как под его брюками твердеет Его член, я стала двигаться быстрее и в то же время осторожнее, задыхаясь от волнения. Но Он развернулся на стуле и резко встал, сбросив меня на пол, прикрывая ладонью приподнявшуюся ширинку.
- Наташа, - тяжело выдохнул он. – Ты не понимаешь, ты обманываешься. Это не любовь. Просто гормоны. Просто ты в таком возрасте, что…
- Мне плевать на гормоны, - перебила я, поднимаясь с пола, - Плевать на все. Я люблю вас. Хочу… Сейчас, - я путалась в своих словах, путалась в своих мыслях. В висках стучало, в голову точно налили воды, которая вскипала и пенилась, бурлила, звенела в ушах.
Он схватил меня за руку.
- Наташа, перестань. Я не хочу портить тебе жизнь. Я не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы, да и у меня тоже.
- Это неважно, что потом, – выдохнула я, – Главное, что сейчас я хочу вас. Да и вы тоже хотите меня.
Я провела ладонью по Его паху, надавливая пальцами на головку Его выпирающего члена.
- Наташа, это просто физиологическая реакция, не более того, - у Него была интонация мальчика, которого ведут к стоматологу, а он убеждает себя, что ему совсем не страшно.
- Так вы, значит, совсем не любите меня? – я обиженно посмотрела на Него, цепляясь за петли на Его брюках, вплотную прижимаясь к Его животу.
Он улыбнулся, мягко, но настойчиво отстраняя меня от Себя.
- Люблю, Наташа, но это совсем другое, - он улыбнулся, глядя вниз на мои руки, снимая их со Своего пояса, - Я люблю тебя, как учитель ученицу, не больше и не меньше. Неужели тебе этого недостаточно?
- Я вам не верю, - мой голос звучал как-то неестественно, во рту все пересохло. Я снова подошла к Нему, но теперь он уже был настроен более серьезно. Он оттолкнул меня.
- Наташа, уходи, - строго сказал Он. – Ты и сама не понимаешь, чего ты хочешь.
Где-то в глубине сознания я понимала, что Он прав, но мне вдруг стало так обидно. Обидно, что Он считает меня маленькой девочкой, обидно, что Он думает, что лучше меня знает, что мне нужно. Как будто бы я сама для себя ничего не могу решить. Надоело.
- Хорошо. Я уйду, - зло процедила я, садясь на край учительского стола. – Отдамся какому-нибудь гопнику в подворотне, раз вы меня совсем не хотите. Я задрала юбку, просунула ладонь под резинку колготок и трусов. Стала массировать клитор, демонстративно выгибаясь и откидывая назад голову.
Он подошел ко мне, попытался снять со стола, но я перехватила Его руку и положила себе на промежность.
- Наташа, - Он шумно сглотнул, нервно одергивая руку, пробегая пальцами по вздыбившейся ширинке, теребя собачку и все не решаясь никак расстегнуть молнию. Мне казалось, что я слышала, как трещат швы под напором Его эрекции.
- Да трахните меня, наконец! – теряя терпение, выкрикнула я, сдергивая трусы вместе с колготками до колен, а потом и вообще бросая их на пол. – Чего вы ждете?
Упираясь мысками в пол, приподнимая пятки, я расставила еще шире бедра и просунула два пальца во влагалища, стала резко дергать рукой.
В мозгу стучало сомнение, совесть спрашивала меня, что я делаю, но я не могла остановиться. Он понял это, наконец, в Нем проснулся демон, которого я в нем так любила. И Он набросился на меня, вжимая меня в стол. Дернув молнию вниз и вытащив член наружу, Он подхватил меня под коленями и прижал к себе.
- Наташа! Ты вынуждаешь меня нарушить устав, и, если кто-то узнает об этом, нам не избежать скандала! – шептал Он, рукой направляя член. Горячая головка уже упиралась в мой клитор, а я вся дрожала от осознания, что сейчас все случится не во сне на самом деле.
- Когда ты со мной, мне не страшен никакой скандал, - рвано проговорила я, на мгновение забыв о вежливом обращении к учителю.
Странное дело, мне действительно не было страшно.
Каждый раз представляя, как оно будет в первый раз, я внутренне содрагалась от одной только мысли оказаться перед кем-то такой незащищенной, голой. Боялась, что не смогу, не пойму, что нужно делать. Боялась испортить все каким-нибудь неловким движением. Я даже где-то набросала план, как все должно произойти, где по пунктам расписано, что и когда я должна делать. Но оказалось, что с Ним мне не нужен никакой план, я просто позволила всему произойти так, не думая о правильности или неправильности своих и Его действий. И Он вошел в меня, я вскрикнула от тугой, распирающей боли внутри, уткнулась лбом в его плечо. Крови, к счастью не было, и подождав несколько секунд, я уже спокойно выдохнула, ощущая только жар и твердость Его члена внутри себя. Он старался двигаться плавно, я вцеплялась в Его затылок и целовала в шею, оставляя засосы под сладким от крахмала воротником его рубашки. Он что-то говорил мне о нравственности, о том, как я красивая и глупая, я плохо слышала его слова, только наслаждаясь порывистым стуком его сердца и теплом, разливающемуся по моему телу.
Где-то вдалеке загромыхали ведра. Наверное, это была наша уборщица, было бы не очень приятно, если бы она застала нас в приоткрытом кабинете. Хотя, если честно, мысль о засаде возбуждала меня еще сильнее, и царапая Его спину, я тихо смеялась Ему в ухо про то, что в глубине души, я хочу чтобы нас увидели, я хочу, чтобы все знали, как мне повезло с Ним.
Геометрия
около 1900 слов
Я ничего не понимала в геометрии. Он понимал. Так даже к лучшему. Мне не надо было искать повода, чтобы быть с Ним подольше. Пусть считает меня бестолковой, ведь я и правда не очень умна, особенно рядом с Ним. Он… Когда мы пришли к Нему, было немного страшно. Еще бы. Единственный мужчина-учитель на всю школу. Даже физкультуру у нас вела женщина. Ходили слухи, что она лесбиянка и время от времени спит со своими ученицами. По школе, вообще, много слухов ходило. Их обычно распространяла наша уборщица. Только о Нем она боялась говорить. Он казался каким-то демоном. Всегда приходил раньше всех. Всегда в строгом костюме. Всегда прямой, точно палка. И куда бы мы я ни отводила взгляд, мне всегда казалось, что Он смотрит только на меня. Впрочем, нам всем так казалось. Он не был особенно красивым. Но было в Его внешности что-то такое притягательное. У Него были резкие грубоватые черты лица, точно расчерченные по линейке, а потом вырезанные в камне. Он сам был точно собран из разных геометрических фигур, причем квадратов и треугольников было больше, чем окружностей и овалов. Большинство моих одноклассников боялось Его. Да чего там говорить, я и сама боялась Его класса до 9, наверное. А потом… Я не знаю, что потом изменилось. Может, я стала другой, может, Он стал чуть мягче. Но мне показалось, что за Его угловатой внешностью и хриплым вечно недовольным голосом я вижу, слышу что-то важное, существенное. Что-то, что невозможно выразить словами.
Я пыталась, хотя это и было очень трудно, не доставать Его своей внезапной любовью: я не закидывала Его письмами, не ждала, волнуясь, у двери, не писала пламенные стихи про любовь, которая сжигает мою кровь. Хотя вру. Писала, конечно. Где-то в своем тайном дневнике, который никогда не перечитывала. А если пыталась – сгорала от стыда и отвращения к самой себе. Черт возьми, как же это было пошло, но я не могла по-другому. Если бы я рассказала кому-нибудь… Мама бы прочитала лекцию о целомудрии и воспитанности девушки, друзья бы нашли тысяча и одну причину для шуток. Страницы дневника были молчаливы. А мне нужно было хоть с кем-то поделиться, рассказать о том, что мне снилось по ночам, о том, что я мечтала, на полном серьезе мечтала, пригласить Его к себе домой или, что было бы лучше всего, провести с Ним выходные. Или всю жизнь. Но это уже совсем из области фантастики.
Вечер. Где-то около семи часов. Но за окном уже было совсем темно, потому что зима. Я сидела за партой, записывала что-то в дневник, чтобы как-то избавиться от напряжения, прокатывающегося дрожью по пальцам и сводившего шею. Дверь скрипнула. Он зашел в кабинет. Небрежно бросил пиджак на спинку стула.
- Ну что? Ты готова? - Он был необычайно весел.
Я боялась пошевелиться, боялась неловким движением выдать свое возбуждение. А он провел ногтем по стоечке накрахмаленного воротника и, отбросив назад светлые тонкие волосы, наклонился прямо ко мне, так что я чувствовала его дыхание и плечом чуть не касалась его груди.
- Всегда готова! – я попыталась глупо пошутить, но во рту все пересохло.
Я уставилась в окно, за которым снежинки прилипали к стеклу и оседали на подоконник. На улице было холодно, а мне жарко. Хотелось распахнуть окно и выпрыгнуть вниз, заорав, что птицы не летают, как люди. Там, кажется, было по-другому. Неважно. Я хотела высунуть на улицу голову, подставить горячие щеки под снежинки, что, тая, стекали бы, как слезы. Все-таки иногда я бываю до тошноты сентиментальной. Особенно с Ним.
Он тронул меня за плечо.
- О чем замечталась?
- О вас, - спонтанно призналась я и тут же неловко рассмеялась. Сдавленно. Глупо. Отвратительно.
Он усмехнулся и сел рядом со мной. От Него, как всегда, пахло ментолом и мятой. Я сходила с ума от этого запаха. Я даже купила себе мужской одеколон и обрызгивала свою подушку. И засыпала со сладкими мыслями о Нем, а просыпалась, обнаруживая свою руку глубоко в трусах. Слушая, как за стеной мать смотрит какую-нибудь программу про здоровье с навязчивой Еленой Малышевой, краснея, кусая губы, как дешевая порноактриса, я гладила себя по промежности, пока пальцы не становились мокрыми и липкими, мне бы хотелось, чтобы это были Его пальцы.
Я не знаю, зачем я об этом вспомнила, потому что вот сейчас, когда он был так близко, я не могла ни о чем связанно думать. Только выдохнула, наверное, слишком резко и шумно.
- Что такое? – Он взял мою руку, а у меня мурашки побежали по коже.
- Все хорошо, - я улыбнулась как можно более беспечно. Но руку не отнимала.
- Тогда давай доставай работу, посмотрим, что там у тебя не получается.
А да. Геометрия. Честно говоря, я уже забыла, зачем сюда пришла. И, порывшись в своем рюкзаке, поняла, что забыла и тетрадь, в которой якобы собиралась что-то записывать. Ага. Или бессмысленно рисовать сердечки на полях. Как же это все. Черт. Сказать, что я забыла тетрадку – выдать себя с головой. Я все еще рылась в портфеле.
- Хватит там копаться. Ты отнимаешь мое время.
- Я забыла тетрадь, - промямлила, как жалкая пятиклассница. Он и посмотрел на меня, как на пятиклассницу. Снисходительно и насмешливо.
- Ну и что нам тогда делать?
Он улыбнулся и плавно провел пальцами по своим волосам. Я растерянно взмахнула руками, случайно коснувшись его брюк. Замерла, положив ладонь на его колено.
- Что ты? – спросил Он, хмуря брови.
Я вдруг поняла, что лучше умру, чем отпущу Его сейчас.
- Я люблю вас, - тихо сказала, пристально глядя в гладкую поверхность парты. Как будто на ней были написаны слова, которые я, вообще-то, обещала себе никогда не произносить вслух. Особенно Ему. Но сказала. И чувствовала, что мое сердце камнем ухнуло куда-то в пропасть. И стало до смешного все равно. Неотвратимо. А значит, мне нечего было терять.
- Наташенька, - он улыбнулся, пытаясь нацепить на лицо маску доброго наставника. Ему это не шло. И я, ничего не говоря больше, просто поцеловала его.
- На…та…ша, - пробубнил Он, пытаясь оторвать меня от себя, я залезла к нему на колени, вцепилась зубами в Его губы, пальцами – в волосы. Целовала его жадно, безрассудно и горячо, ерзала на Нем, как девочки из японских порномультиков, которые с утра до ночи крутил по компьютеру мой брат. Как-то я случайно застукала его, когда он яростно надрачивал, сопя и тужась, как беременный носорог, так что потом я еще долго не могла смотреть на него без пошлого гигиканья. Вряд ли сейчас я выглядела лучше, но мне было как-то все равно. Я схватила воротник Его рубашки, царапая длинными ногтями Его затылок и шею. Он, конечно, отпихивал меня, но с каждым разом все слабее и все менее убедительно. И я чувствовала, как под его брюками твердеет Его член, я стала двигаться быстрее и в то же время осторожнее, задыхаясь от волнения. Но Он развернулся на стуле и резко встал, сбросив меня на пол, прикрывая ладонью приподнявшуюся ширинку.
- Наташа, - тяжело выдохнул он. – Ты не понимаешь, ты обманываешься. Это не любовь. Просто гормоны. Просто ты в таком возрасте, что…
- Мне плевать на гормоны, - перебила я, поднимаясь с пола, - Плевать на все. Я люблю вас. Хочу… Сейчас, - я путалась в своих словах, путалась в своих мыслях. В висках стучало, в голову точно налили воды, которая вскипала и пенилась, бурлила, звенела в ушах.
Он схватил меня за руку.
- Наташа, перестань. Я не хочу портить тебе жизнь. Я не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы, да и у меня тоже.
- Это неважно, что потом, – выдохнула я, – Главное, что сейчас я хочу вас. Да и вы тоже хотите меня.
Я провела ладонью по Его паху, надавливая пальцами на головку Его выпирающего члена.
- Наташа, это просто физиологическая реакция, не более того, - у Него была интонация мальчика, которого ведут к стоматологу, а он убеждает себя, что ему совсем не страшно.
- Так вы, значит, совсем не любите меня? – я обиженно посмотрела на Него, цепляясь за петли на Его брюках, вплотную прижимаясь к Его животу.
Он улыбнулся, мягко, но настойчиво отстраняя меня от Себя.
- Люблю, Наташа, но это совсем другое, - он улыбнулся, глядя вниз на мои руки, снимая их со Своего пояса, - Я люблю тебя, как учитель ученицу, не больше и не меньше. Неужели тебе этого недостаточно?
- Я вам не верю, - мой голос звучал как-то неестественно, во рту все пересохло. Я снова подошла к Нему, но теперь он уже был настроен более серьезно. Он оттолкнул меня.
- Наташа, уходи, - строго сказал Он. – Ты и сама не понимаешь, чего ты хочешь.
Где-то в глубине сознания я понимала, что Он прав, но мне вдруг стало так обидно. Обидно, что Он считает меня маленькой девочкой, обидно, что Он думает, что лучше меня знает, что мне нужно. Как будто бы я сама для себя ничего не могу решить. Надоело.
- Хорошо. Я уйду, - зло процедила я, садясь на край учительского стола. – Отдамся какому-нибудь гопнику в подворотне, раз вы меня совсем не хотите. Я задрала юбку, просунула ладонь под резинку колготок и трусов. Стала массировать клитор, демонстративно выгибаясь и откидывая назад голову.
Он подошел ко мне, попытался снять со стола, но я перехватила Его руку и положила себе на промежность.
- Наташа, - Он шумно сглотнул, нервно одергивая руку, пробегая пальцами по вздыбившейся ширинке, теребя собачку и все не решаясь никак расстегнуть молнию. Мне казалось, что я слышала, как трещат швы под напором Его эрекции.
- Да трахните меня, наконец! – теряя терпение, выкрикнула я, сдергивая трусы вместе с колготками до колен, а потом и вообще бросая их на пол. – Чего вы ждете?
Упираясь мысками в пол, приподнимая пятки, я расставила еще шире бедра и просунула два пальца во влагалища, стала резко дергать рукой.
В мозгу стучало сомнение, совесть спрашивала меня, что я делаю, но я не могла остановиться. Он понял это, наконец, в Нем проснулся демон, которого я в нем так любила. И Он набросился на меня, вжимая меня в стол. Дернув молнию вниз и вытащив член наружу, Он подхватил меня под коленями и прижал к себе.
- Наташа! Ты вынуждаешь меня нарушить устав, и, если кто-то узнает об этом, нам не избежать скандала! – шептал Он, рукой направляя член. Горячая головка уже упиралась в мой клитор, а я вся дрожала от осознания, что сейчас все случится не во сне на самом деле.
- Когда ты со мной, мне не страшен никакой скандал, - рвано проговорила я, на мгновение забыв о вежливом обращении к учителю.
Странное дело, мне действительно не было страшно.
Каждый раз представляя, как оно будет в первый раз, я внутренне содрагалась от одной только мысли оказаться перед кем-то такой незащищенной, голой. Боялась, что не смогу, не пойму, что нужно делать. Боялась испортить все каким-нибудь неловким движением. Я даже где-то набросала план, как все должно произойти, где по пунктам расписано, что и когда я должна делать. Но оказалось, что с Ним мне не нужен никакой план, я просто позволила всему произойти так, не думая о правильности или неправильности своих и Его действий. И Он вошел в меня, я вскрикнула от тугой, распирающей боли внутри, уткнулась лбом в его плечо. Крови, к счастью не было, и подождав несколько секунд, я уже спокойно выдохнула, ощущая только жар и твердость Его члена внутри себя. Он старался двигаться плавно, я вцеплялась в Его затылок и целовала в шею, оставляя засосы под сладким от крахмала воротником его рубашки. Он что-то говорил мне о нравственности, о том, как я красивая и глупая, я плохо слышала его слова, только наслаждаясь порывистым стуком его сердца и теплом, разливающемуся по моему телу.
Где-то вдалеке загромыхали ведра. Наверное, это была наша уборщица, было бы не очень приятно, если бы она застала нас в приоткрытом кабинете. Хотя, если честно, мысль о засаде возбуждала меня еще сильнее, и царапая Его спину, я тихо смеялась Ему в ухо про то, что в глубине души, я хочу чтобы нас увидели, я хочу, чтобы все знали, как мне повезло с Ним.
@темы: исполнение, ориджинал
-
-
02.11.2011 в 04:18заказчик
-
-
02.11.2011 в 10:20невнимательный автор.